О свободе режиссерского творчества

Я искренне убежден, что, если бы Николаю Андреевичу кто-нибудь подал бы мысль о двойном составе в «Петушке», он бы не только «разрешил», но обрадовался бы такой счастливой находке.

Мне приходилось много работать с композиторами, лучшими композиторами всего мира; никогда никаких столкновений. Все они доброжелательны, соглашаются на сокращения, делают добавления к уже законченным произведениям, предоставляют охотно для сцены то, что написано для эстрады.

Приходилось иметь дело и с родственниками, и с наследниками. Здесь все обстояло обычно гораздо хуже. В большинстве случаев родственники негодуют, протестуют, запрещают.

Я глубоко уважаю их любовь к усопшим композиторам, но мне кажется, что в их протестах нет достаточной последовательности. Возьмем того же «Золотого петушка». Никто не спрашивал о желаниях Пушкина, на сказку которого написана опера; никто не узнавал, приятно ли поэту, что его стихи сокращаются, что в них вставляются стихи другого поэта, Вельского, что отдельные слова по многу раз повторяются; никто не спрашивал у родственников поэта, нужно ли перекладывать его стихи на музыку; никто не озабочен тем, представлял ли Пушкин своих героев поющими...

А между тем трудно найти произведение Пушкина, не использованное музыкантами.

Отчего же не говорят, что распевающие Онегин, царь Борис, Пиковая дама, Руслан, Людмила и т. д. и т. д. — что все это «искажение авторского замысла?» Что бы осталось от музыкальной литературы, если бы провести принцип такого прямолинейного уважения к произведениям поэтов, какое требуют по отношению к композиторам?!

Нет, не на уважении только к авторам создается искусство, а на любви, на увлечении. Одно искусство зажигает своим пламенем другое. В свободном обмене, во взаимном разжигании художники разных искусств идут к одной цели, к пониманию жизни, к выявлению ее в красоте.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: