Работа с Бенуа

К этой же одноактной форме балетов пришли во всем мире. За прошедшие с начала моей деятельности 36 лег было поставлено множество балетов во Франции, Англии, Америке, в различных странствующих антрепризах, и я не вспоминаю ни одного многоактного балета. Любопытно, что и Бенуа в течение своей многолетней деятельности на поприще балета не создал ни одного балета «на весь вечер». С различными балетмейстерами он поставил много балетов, и все они оказались одноактными, то есть приняли ту форму, которую он так осуждал перед нашей первой встречей.

Теперь об этой «исторической» для меня и очень важной для русского балета нашей первой встрече.

Когда я вернулся в Петербург после летнего отдыха за границей, Бенуа был уже приглашен дирекцией и декорации уже писались. В распоряжении дирекции было много прекрасно оборудованных зал для писания декораций. В каждом театре была чудная мастерская. Кроме того, были мастерские вне театра с роскошным освещением и мостом, по которому художник мог ходить, чтобы на расстоянии почти с потолка видеть декорацию, разложенную на полу. Я отправился в мастерскую на Алексеевскую улицу, где Бенуа работал с целым штатом помощников. С большим интересом ехал я знакомиться с художником, которого знал по его картинам и статьям, но до того никогда не встречал лично. Я предвкушал, что этот знаток и энтузиаст искусства века Короля-Солнца создаст необычайную красоту, что меня ждут большие радости. Приближаясь к мастерской, я воображал себе внешность Бенуа, которого сейчас увижу, и, как это всегда бывает, увидал человека, совершенно ничего не имеющего общего с тем, что так отчетливо, но без всяких оснований я себе представлял. Меня весело и ласково встретил живой брюнет со свежим розовым лицом, окаймленным черной бородой. Бенуа тогда было лет 37. Только некоторая сутуловатость и очки, а может быть, и две пары их Александр Николаевич, когда работал, надевал по несколько пар очков, немного соответствовали сложившемуся у меня заранее о нем представлению как о человеке ученом, «книжном». Пачка карандашей, как и всегда потом, торчала у него из кармана и говорила о его готовности сейчас же набросать на бумаге костюм, идею декорации, архитектурную деталь.

Мы заговорили о «нашем» балете, и я сразу почувствовал себя просто и хорошо с ним. Мы говорили о том, что нас обоих волнует, увлекает. Ушли в волшебный мир, в сады очаровательной Армиды. С первой встречи обозначилось то взаимопонимание, которое привело к стольким художественным» радостям, к стольким победам.

Александр Николаевич повел меня на мост под самый потолок. Голова кружилась и от высоты, и от радости. Под ногами у меня расстилалась декорация — роскошный павильон Армиды. Счастливый момент!

До сих пор я выбирал для своих постановок декорации потрепанные, старые, много «ходившие» в разных операх и балетах. Для костюмов рылся среди старья в громадных гардеробах. Всегда подбирал, что лучше подходит. Всегда был компромисс. Приходилось брать и то, что не совсем подходит. А теперь передо мной декорация, написанная специально. Костюмы будут делаться новые, роскошные, какие только мы с художником захотим.

Надо только договориться.

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: