Кульминация развития образа МарииРаздел: История балета |
07-05-2024 |
Под звуки похоронного марша она уходит в сопровождении Камюзо и служанки. В этой картине не было танца совсем. Она целиком была пантомимной... Но пантомима Улановой и здесь оставалась насквозь напевной, напоенной той чарующей фразировкой пластики, которая сближает пантомиму с танцем, как бы превращая» ее в танец предельно замедленного темпа. Вот где, имея в виду не отвлеченную романтику образа, а глубокую реалистичность его, можно было бы сказать словами Бурнонвиля, переосмысляя их: «Хочется плакать, глядя на ее позы». Это ли не красноречивейшее доказательство эволюции, достигнутой советским _ хореографическим искусством в творчестве лучших его представителей?
Из всех танцевально-сценических образов, созданных Улановой, наиболее совершенным по глубине и силе чувства, по тонкости и одухотворенности является образ Джульетты в балете С. Прокофьева «Ромео и Джульетта». Этот образ возник у нее как синтез постоянных поисков точных и строгих приемов пластической выразительности, как результат обширного и плодотворного художественного опыта, как итог большого пути, настойчивого и подчас трудного творческого восхождения. И поэтому роль Джульетты — самая психологически-проницательная, самая внутренне-сложная из созданных ею ролей. Она наделена той красотой выражения, которая делает понятным и близким каждому все подлинно художественное и значительное в любой сфере искусства. Образ этот вбирает в себя лучшие, наиболее яркие черты из всего ранее созданного артисткой. В нем есть что-то от наивной, простодушной любви обманутой Жизели, от независимости и самозабвенности Раймонды, от страстности Корали и от гордой сдержанности Марии. Но в нем обобщены также многие, подчас противоречивые, стороны богатой эмоциями женской натуры и переданы черты и особенности глубоко интимного душевного мира человека, сильного своею чистотой и своей цельностью.
Увлечения М.Фокина
Балеты на пушкинские темы.
Ваганова сама четко формулирует свои установки в балетмейстерской работе
Второе действие "Дафниса и Хлои"