Мощная мобильная гидравлическая маслостанция.

Последняя тринадцатая картина балета полна глубокого и просветленного трагизма

12-01-2025

В сцене гадания легче, чем в любом другом моменте партии Параши, впасть в соблазн «обыгрывания мещанства». Уланова проходит мимо такого соблазна. В самом гадании — и это органично вытекает из тонкого постижения психики девушки, которой с младенчества привиты суеверия своего круга — она передает не забаву, не привычное развлечение, а стремление услышать «голос судьбы», подтверждающий ее чаяния, ее уверенность в близком и счастливом их осуществлении. Но карты предсказывают несчастье, и она вдруг на время теряет присущую ей жизнерадостность. Набежавшее облако печали и тревоги сковывает движения, сгоняет с лица ясную приветливую улыбку, затуманивает блеск глаз. Какая-то немота пронизывает позы. Умолкает до этого столь выразительный и полнозвучный говор рук. Взгляд становится точно невидящим, устремленным не вперед, не вокруг, а куда-то внутрь, в себя. Невольно вспоминается пушкинская строка «...и резвая задумается радость».

И хотя такое состояние — не более, чем рефлексия очень впечатлительной тонко чувствующей натуры, хотя подругам не трудно вскоре же снова вовлечь Парашу в свой веселый круговой танец, не сразу сбегает с нее «наваждение». Во всем ее облике — в фигуре, в пластике движений, игре рук, мимике — ощущается борение активной и жизнерадостной натуры с закравшимся в душу тревожным предчувствием.

В этой сцене (так же как и в других, аналогичных ей по психологической насыщенности) - с удивительной отчетливостью выступает основное свойство танца Улановой, на которое она указывает сама: «Раз навсегда установленные позы и па классического танца чередуются с неизменным постоянством... выполняя их, я не хочу и не могу ограничиться ими и стараюсь как бы пропустить их через призму того образа, которым я живу в данном спектакле. Тут в моем танце и появляются оттенки, часто почти незаметные, которые в итоге и помогают возникновению нужного пластического образа».

Но вот здоровая, жизнерадостная, молодая натура взяла верх над суеверием. Параша веселится еще искристее, еще непринужденнее, чем прежде. С брызжущей энергией охватывает она широкое пространство сцены стремительными смелыми кругами. В них сквозят озорство и задор.